Творчество В.Вигмана.

Теперь все просто: врубил телевизор, и чудак в колпаке звездочета
быстренько растолкует, кому не вступать в деловые контакты, кому
-- в половые, а кому -- вообще молчать в тряпочку.

А раньше уставишься в ящик, а там Леонид Ильич. И что делать всем
вместе как будто ясно, а вот что каждому в отдельности -- совсем
наоборот. Поэтому каждого в отдельности по мере надобности
вызывали куда надо и объясняли, что надо. Для спортсменов этим
"куда надо" была организация с жизнерадостным названием
Спорткомитет. И приглашали туда перед каждым выездом за рубеж.
Простых смертных инструктировали мелкие сошки, а членов сборных
СССР накачивали уже на уровне руководства.

Впервые на такой прием я попал в 1982 году перед поездкой в
Бразилию на чемпионат мира по шашкам. Председателем Госкомспорта
тогда был человек с красноречивой фамилией Грамов. Но то ли он
отбыл оказывать братскую помощь коллегам из развивающихся стран
(об этой помощи рассказывали удивительные истории: как-то,
например, Спорткомитет подарил Никарагуа двести велосипедов, а
через день все двести появились на тамошнем базаре), то ли
шашисты с их бесконечными сварами ему просто надоели. Вот и
занялся нами его заместитель Виктор Андреевич Ивонин -- великий
мастер подобного рода разборок и директив, возглавивший
впоследствии преуспевающую организацию "Спортлото".

6 ноября (почему я так точно запомнил дату, вы поймете позже),
миновав милицейский пост, мы поднялись на третий этаж
величественного здания из стекла и бетона на Лужнецкой
набережной.

У меня с собой была небольшая чрезплечная сумка, и я оставил ее в
приемной зампреда.

Виктор Андреевич пригласил нас в кабинет. Мы расселись за столом
для совещаний, и он произнес прочувствованную речь про то, что
спортсмены должны высоко нести знамя советского спорта, про
доверие, ответственность, взаимовыручку и моральный облик и все
такое прочее. Затем Ивонин перешел к конкретным рекомендациям.

-- Должен вас предупредить, товарищи гроссмейстеры, -- сказал
он, -- что Бразилия -- страна до чрезвычайности опасная. Воруют и
грабят там на каждом буквально шагу. Вот совсем недавно наш
специалист попал в ужасную историю. На улице Рио-де-Жанейро к
нему подошла миловидная женщина и стала заигрывать. Пока товарищ
пытался объяснить, что он из Советского Союза, она вцепилась ему
в яйца, а сообщник выхватил дипломат и был таков.

В этот момент чемпион мира Толя Гантварг многозначительно
посмотрел на меня. Похоже, мы одновременно представили одну и ту
же душераздирающую картину: Рио, пальмы, пляж, шорты, бикини и
наш идиот в черном костюме, в галстуке и кейсом в руках...

-- Ничего смешного не вижу, -- продолжил Ивонин. -- Месяц назад
там же у известного шахматного обозревателя Александра Рошаля в
автобусе украли все суточные... Словом, будьте, ребятки,
поаккуратнее, с кем попадя не водитесь, по борделям не шастайте, а
в кармане носите десять долларов, чтобы было, чем откупиться, если
грабители -- с ножом к горлу. Главное: помните, что корона должна
быть советской!

Аудиенция окончилась. Ивонин поднялся, проводил нас до двери и
по-отечески пожал каждому руку.

Я высунулся в приемную, ища глазами сумку. Но ее там не было.

-- Вы, случаем, не видели здесь сумку? -- спросил я у секретарши.

-- Какую еще сумку?

-- Черную такую, с длинной ручкой.

-- Не было здесь никакой сумки!

-- Начинается... -- вымолкил я.

-- Что начинается? -- спросил Ивонин.

-- Бразилия...

Вылет отменяет покойник

8 ноября -- в день нашего отлета -- Москва похмелялась по случаю
пролетарского праздника.

Рано утром автобус с наклейкой "Сборная СССР" на ветровом
стекле привез нас из цэковского дома отдыха "Озера" в
Центральный шахматный клуб на Гоголевском бульваре.

Билеты в Сан-Паулу уже были на руках, командировочные -- тоже.
Вот-вот должны были подвезти паспорта с визами. Мы млели в
предвкушении диковинной страны, в которой никому из нас еще не
доводилось побывать. Но тут...

Но тут появился тренер сборной Саша Чеховской, и наши мечты
в одночасье рухнули.

-- Ребята, все накрылось, -- объявил он. -- Бразильское
консульство отказало в визах.

-- Е-мое, -- воскликнули ребята. -- Это как же?

-- А вот так! Вроде, из-за политической ситуации, у них там
выборы презедента...

Мы впали в кому. Конечно, только шашисты и могли помешать
нормальным выборам в Бразилии. Но уже через минуту мы устремились
к телефону. Руководители оргкомитета в Сан-Паулу, узнав про
новость, тоже припухли, но пообещали что-нибудь предпринять. А я
направил стопы к знакомому дому на Беговой, где меня уже ждали
друзья -- журналисты Толя Головков, Паша Гутионтов и Юра
Щекочихин. Достали мы из чемодана две припасенных для Бразилии
бутылки "Кристалла", банку югославской ветчины, отполировали
все это с горя напитками местного розлива.

На следующий день мне позвонил председатель всесоюзной федерации
Вадим Байрамов и сказал, что открытие чемпионата отложено,
вероятнее всего мы вылетим 10 ноября.

Утром десятого я как штык был в шахматном клубе и, оставив вещи,
пошел на Арбат покупать часы. У замызганного "жигуленка"
собрались люди, они слушали радио. Я подошел. Передавали
сообщение о смерти Брежнева. Почуяв неладное, я помчался назад на
Гоголевский.

Елки-палки, так и есть: вылет снова отменяется! Повод, как
нетрудно догадаться, уже другой.

Забираю манатки и -- на Беговую. Откупориваю, наливаем... Значит,
не судьба, -- решаю я и еду в Шереметьево. "Вон из Москвы, сюда я
больше не ездок..."

Ночью я уже дома, в Риге.

Через день звонок из первопристольной: "Ты что, обалдел? Срочно
вылетай, все на мази..."

Бегу в кассу. "Без московоской прописки билеты не продаем,
похороны Брежнева".

По 09 дают номер дежурного по КГБ. "Это не по нашему ведомству,
обращайтесь к начальнику аэропорта..."

Шурую в аэропорт.

-- Ничем не могу помочь.

-- Но мне завтра в Бразилию, на чемпионат мира...

-- Вот похороним Леонида Ильича, тогда и полетите!

Господи, да гори все огнем!

Но тут в бой вмешивается моя жена.

-- Вы можете стать причиной крупного международного скандала. В
Москве будут очень недовольны. Ну зачем вам это? -- участливо
спрашивает она.

Начальник ломается, выписывает билет и на свой страх и риск
оставляет на нем исторический автограф: "Разрешаю вылет в
Москву!"

Что было дальше, расписывать не буду. Вы, наверное, и сами
догадываетесь, что ни в какую Бразилию я так и не улетел. Причину
на сей раз вообще не назвали. Ходили слухи, что под занавес
финансового года Спорткомитет поиздержался, и руководство решило
вписаться в бюджет за наш счет.

А вместо Бразилии я пошкандыбал на Беговую, где мы, естественно
откупорили, после чего, посмотрев на свое отражение в зеркале, я
наконец нашел себе точное определение.

Банда комиссара Орландо

Одному Богу известно, кому что на роду написано. Мне, очевидно,
было написано посетить Бразилию уже при Горбачеве, в 1987-м.

Первое впечатление -- автовокзал в Рио-де-Жанейро. Вот когда мы
вспомнили и увещевания зампреда, в приемной которого у меня
сперли сумку, и предупреждения знакомых, и жутковатый фильм о
бандитизме в Бразилии голливудского режиссера с причудливым
именем Эктор Бабенко.

По замусоренному и мрачному ангару фланировали туда-сюда какие-то
подозрительные типы. Заняв круговую оборону у баулов, мы едва
дождались автобуса на Сан-Лоренсо. И лишь загрузившись, вздохнули
свободно: пронесло.

Однако страхи оставили нас не вполне. И когда в живописных, но
безлюдных горах штата Минас-Жерайс "шевроле", задымившись,
остановился, мы выскочили из него как ошпаренные, ожидая
нападения. Однако и на сей раз Бог миловал.

Настоящее же криминальное приключение ожидало нас значительно
позже, уже после турнира.

Все началось с того, что спорткомитетовские умники выписали нам
обратные билеты по маршруту: Рио-де-Жанейро -- Лима --
Буэнос-Айрес -- Москва. Остается загадкой, почему они не вписали
также Сантьяго, Монтевидео, Кито, Каракас, Боготу, Ла-Пас,
Парамарибо, Асунсьон и другие достойные города. Тот, кто хоть раз
видел карту Латинской Америки, поймет всю абсурдность нашего
маршрута: с юго-востока лететь на северо-запад в Перу, чтобы
вернуться назад на юго-восток в Аргентину и оттуда -- в Москву.

Конечно, с точки зрения путешественника такой вояж весьма
привлекателен. Но Лима 1987-го -- почище Москвы 1993-го.
Вероятность переворота была там несоразмеримо выше, чем
вероятность построения коммунизма в отдельно взятой стране. А нам
не улыбалось застрять в Перу надолго, если не навсегда. Поэтому
мы обратились в представительство бразильской авиакомпании Varig.

-- Нет проблем, ответили в ней. -- Вы можете вылететь в
Буэнос-Айрес прямо из Рио.

Ну, а поскольку доблестный Аэрофлот летал из Аргентины раз в
неделю, то нам предстояло провести несколько приятных дней в
городе мечты Остапа Бендера. Поселились мы в прекрасном
Леблон-Апарт-Отеле, в двух шагах от океана с одной стороны,
ботанического сада -- с другой, и авениды, носящей имя Оскара
Нимейера, великого архитектора и, как ни странно, лауреата
Ленинской премии мира, -- с третьей.

Там мы и жили, пока в одно прекрасное утро ни позвонил портье.
Я спустился в холл и увидел трех солидных мужчин. Они принялись
меня рассматривать, оживленно обсуждая что-то по-португальски.

-- Проcтите, вы -- сын того самого Вигмана? -- спросил один из
них.

-- А какого Вигмана вы имеете в виду?

-- Шашечного гроссмейстера.

-- Я к вашим услугам.

-- Вы?

-- Не извольте сомневаться.

-- Но этого быть не может!

-- Отчего же?

-- Понимаете, лет десять назад мы в Петробрасе создали клуб имени
Вигмана. Но тот Вигман уже тогда был чемпионом СССР и редактором
журнала.

-- Ну да, тот и этот -- одно лицо...

-- Боже! А мы думали, что вы уже умерли...

Вот так номер! Распираемый еврейской гордостью и русской
привычкой использовать для застолья любой повод я тут же позвонил
корреспонденту "Советского спорта" Жене Мясникову и предложил
отметить в ближайшем кафе мою жизнь после смерти. Мы отправились
на облюбованную терасску у пляжа Копакабаны. Легкое испанское
вино, пританцевывающие мулатки в бикини, океанский бриз -- что
еще нужно воскресшему человеку?

Вдруг Женя нахмурился:

-- Слушай, я где-то сегодня уже видел этого китайца.

Я повернулся: действительно, крепыш с раскосыми глазами,
потягивающий тросниковый ром за соседним столиком, утром
поднимался с нами в фуникулере на Sugar Lofe -- Сахарную голову.

-- Смотри -- и тот... и тот... и тот... -- задумчиво продолжил
Женя.

Мы влипли. Нас явно пасли. Хмель выветрился быстрее, чем Донаван
Бейли пробегает стометровку. Расплатившись, мы посеменили к
отелю. Китаец сотоварищи увязался за нами. Мы прибавили, они --
тоже. Хорошо до наших хоромов было рукой подать. Мы поднялись в
номер и выглянули в окно: преследователи подошли к входу,
потолкаклись и через какое-то время удалились восвояси.

Наутро я рассказал эту историю своему приятелю Жоао Батисте.
Господи, как он хохотал.

-- Какие гангстеры? Помнишь, я познакомил вас с болельщиком --
комиссаром полиции сеньором Орландо? -- сквозь слезы спросил он.

-- Ну...

-- Так вот, люди Орландо все время сопровождают вас, чтобы с
вами, не дай Бог, ничего не приключилось...

Сны мне уже давно не снятся. Но если бы снились, то в них
обязательно объявился бы комиссар Орландо. Ах, если бы у меня
здесь был такой болельщик

webmaster